Дом ста дорог - Страница 53

Собачка оставила Чармейн в покое, однако девочка так и не уснула. Она поднялась с постели и потянулась, обещая себе, что наступающий день проведёт, лениво почитывая «Путешествие волшебника».

Оказалось, что Питер тоже уже на ногах и у него свои планы на предстоящий день.

— Сегодня нам нужно перестирать всё скопившееся бельё, — объявил он. — Заметила, что на кухне уже десять мешков? А ещё десять стоят в спальне волшебника Норланда. Не удивлюсь, если ещё одну десятку мы найдём в кладовой.

Чармейн одарила мешки с бельём мрачным взглядом. Она и сама заметила, что места на кухне из-за них поубавилось.

— Давай оставим всё, как есть, — сказала она. — Наверняка, это проделки кобольдов.

— Нет, — покачал головой юноша, — моя матушка говорит, что стоит забыть о грязном белье — и оно начнёт размножаться.

— А мои родители нанимают прачку, — ответила Чармейн, — поэтому я не знаю, как расправляются с грязным бельём.

— Я покажу, — с энтузиазмом откликнулся парень. — Прекращай прятаться за своим невежеством!

Сердито ворча про себя и не понимая, как это Питеру всегда удаётся заставить её работать, Чармейн вдруг обнаружила, что яростно качает воду на заднем дворике. Питер, одно за другим, относил наполненные вёдра к прачечной и выливал их в медный бак. После десятого ведра юноша вернулся к водокачке и заметил:

— Нужно разжечь огонь под баком, но я нигде не вижу топлива. Как думаешь, где оно хранится?

— Скорее всего, огонь разжигается так же, как и на кухне, — сказала Чармейн, убирая с лица намокшие пряди волос. — Давай посмотрим.

Они направились к сарайчику. Девочка по пути не прекращала размышлять: «Если не удастся развести огонь, то стирка отменяется. Чудненько.»

— Нам не надо много топлива, — проговорил Питер, — всего лишь какая-нибудь небольшая вещичка, способная гореть.

Парень рассеяно оглянулся по сторонам. Внутри сарайчика находились лишь медный бак, деревянные корыта и коробка с мыльными стружками. Чармейн осмотрела низ бака — весь в копоти. Осмотрела корыта — слишком большие. Затем она осмотрела коробку со стружками и решила не испытывать судьбу очередной бурей мыльных пузырей. Девочка вышла наружу и принялась собирать ветки под полу высохшим деревом. Чармейн втащила охапку хвороста в сарайчик, запихнула её под бак и бодро воскликнула: «Гори!». Едва заплясали первые лепестки разгорающегося пламени, девочка проворно отскочила прочь.

— Есть, — сказала она Питеру.

— Отлично, — довольно отозвался он. — А теперь вернёмся к водокачке и зальём жестянку до краёв.

— Зачем? — удивилась девочка.

— Потому что у нас тридцать мешков с бельём, — ответил парень. — Горячей водой мы наполним одно корыто для шелковой одежды, и ещё одно — для шерстяной. А потом мне понадобится вода для полоскания, несколько вёдер.

— Не может быть! — пробормотала Чармейн Бродяжке, которая вышла во дворик понаблюдать за работой. Девочка вздохнула и вернулась к водокачке.

Тем временем Питер притащил из кухни стул и поставил его в сарайчике. Затем он вытащил во дворик корыта, расставил их в ряд и, к великому возмущению Чармейн, стал выливать в них вёдра воды, с таким тяжким трудом добытые ею.

— Я думала, они для бака! — взвилась девочка.

Питер залез на стул и начал засыпать в бак мыльные стружки — послышалось мерное гудение, и наружу повалили облачка пара.

— Прекрати ворчать и принеси ещё воды, — сказал Питер. — Бак почти нагрелся, скоро можно будет забрасывать белое бельё. Ещё четыре ведра — и закидывай.

Юноша спрыгнул со стула и исчез в доме. Он приволок два бельевых мешка, которые прислонил к стенке сарайчика, а затем снова скрылся на кухне. Чармейн усердно качала воду, вздыхала, пыхтела, недовольно смотрела на вёдра, несколько раз вскарабкивалась на стул — наконец, четыре ведра воды опрокинулись в бак, укрытый сверху огромной шапкой пены. Девочка подошла к мешкам, радуясь, что с осточертевшей водокачкой и вёдрами покончено, и принялась развязывать их. В первом мешке она обнаружила носки, красную мантию, две пары штанов и несметное число рубашек и нижнего белья. Дух от мешка ударил такой, что девочка мигом вспомнила затхлую воду в гостиной и прорванную трубу в ванной. Чармейн заглянула во второй мешок — тот же самый набор одежды.

— Полагаю, бельё волшебника обладает какими-то особыми свойствами, — заметила она.

Не долго думая, девочка поднялась на стул и охапками закинула содержимое первого мешка в бак.

— Нет, нет, прекрати! — раздался оглушительный крик Питера. Он как раз вытаскивал из кухни восемь оставшихся мешков и видел, как лихо Чармейн опустошила второй мешок с бельём.

— Ты сам мне так сказал! — возразила девочка.

— Но не всё же подряд закидывать, надо сперва рассортировать, дурья твоя башка! — выпалил парень. — Кипятят только белые вещи!

— Я не знала, — ответила Чармейн.

Всю оставшуюся часть утра она сортировала вещи из оставшихся мешков, а Питер закидывал рубашки в бак, наполнял корыта мыльной водой, замачивал и стирал мантии, носки и двадцать пар штанов волшебника. Через какое-то время юноша проговорил:

— Думаю, рубашки уже достаточно покипятились, — он залил холодную воду в корыто для полоскания. — Погаси огонь, а я спущу горячую воду.

Чармейн в душе не чаяла, как обычно гасят волшебный огонь. «Методом тыка,» — сказала она себе и коснулась медного бака. Руку обожгло. «Ай! Огонь, погасни!» — с истеричной ноткой приказала она. Пламя повиновалось и с шипением потухло. Девочка поднесла обожженные пальцы к губам, заинтересовано наблюдая, как Питер открывает краник внизу бака и выпускает розовый исходящий паром поток воды.